Материал содержит описания травмы, ампутации и медицинских процедур.
Оглавление
Глава первая: Правило трёх секунд
Лёгкий джаз — стук льда в шейкере, запах цедры. Эти три вещи делали смены терпимыми. Марина работала барменом в коктейль-баре на Маросейке: вечера с шести до двух, хорошие чаевые и минимум пьяных скандалов.
Она заметила его не сразу. Сначала голос — «Негрони, пожалуйста», — потом лицо. Мужчина лет тридцати пяти, в тёмной рубашке, усталые глаза. Сел у окна, достал ноутбук.
Марина принесла коктейль. Когда она поставила бокал на стол, он поднял взгляд. Его глаза на секунду остановились на её левой руке.
Точнее — на протезе кисти, который она не скрывала.
Три секунды — именно столько обычно нужно людям, чтобы увидеть, осознать и либо смущённо отвести взгляд, либо начать пялиться. У него заняло две.
К третьей секунде он уже смотрел ей в лицо.
«Спасибо», — сказал он.
Марина кивнула и вернулась за стойку. Приятно. Без лишних вопросов, без наигранного игнорирования. Чистая реакция взрослого человека.
Он приходил три вечера подряд. Заказывал одно и то же, работал за ноутбуком, уходил около десяти.
В четвёртый вечер он закрыл ноутбук раньше и подошёл к стойке.
«Как вы делаете коктейли с…» — он запнулся на секунду, — «с таким протезом? Это же требует точности».
Марина подняла бровь. Вопрос был прямой, но не бестактный. В нём была искренняя заинтересованность.
«Биоэлектрический протез», — сказала она, поднимая левую руку. — «Реагирует на импульсы мышц. Видите?»
Она продемонстрировала, как пальцы сжимаются и разжимаются. Тихий механический шорох, едва слышный.
«Первые полгода я разбила где-то двадцать бокалов. Потом привыкла. Теперь он почти как своя рука — почти».
«Впечатляет», — сказал он, и в его голосе не было жалости. — «Я Олег, если что».
«Марина».
Он помолчал, покрутил бокал в руке.
«Можно я буду приходить чаще?»
Она усмехнулась.
«Это бар. Приходите, сколько хотите».
Глава вторая: Механика сближения
Олег оказался программистом, работал удалённо, жил один. Каждый вечер приходил в бар, заказывал Негрони, иногда разговаривал с Мариной, когда был наплыв — молча ждал, пока она освободится.
Через две недели он спросил:
«Ты когда-нибудь уходишь отсюда раньше двух?»
«По субботам в полночь».
«Можно проводить тебя?»
Марина посмотрела на него, вытирая стойку правой рукой. Олег не отводил взгляд.
«Можно», — сказала она.
В ту субботу они шли по ночной Маросейке. Марина курила, выпуская дым в холодный октябрьский воздух. Олег шёл рядом, руки в карманах.
«Ты не спросишь, как это случилось?» — сказала она внезапно.
Он посмотрел на неё.
«Хочешь рассказать?»
«Производственная травма. Я работала на заводе, сборка электроники. Станок. Мне было девятнадцать. Тогда казалось, что всё кончено».
Олег кивнул.
«Но ты стала барменом».
«Стала барменом. Научилась делать коктейли одной рукой, потом — с протезом. Выяснилось, что я в этом хороша».
«Ты в этом очень хороша», — сказал он тихо.
Они дошли до её дома. Марина остановилась у подъезда, бросила окурок в урну.
«Спасибо, что проводил».
«Марина», — сказал Олег. — «Можно я поцелую тебя?»
Она посмотрела на него.
Потом шагнула вперёд и поцеловала его первой.
Глава третья: Калибровка
Они встречались месяц, прежде чем она пригласила его к себе.
Марина снимала маленькую однушку на Бауманской. Олег принёс вино, и они пили его на кухне.
Когда они целовались на диване, Марина почувствовала, как напряглась.
«Что не так?» — спросил Олег, отстраняясь.
Марина глубоко вдохнула.
«Мне нужно его снять», — сказала она. — «Протез. Я сплю без него. И если мы…»
«Покажи, как».
Она провела его руки к креплениям на предплечье. Показала, как освободить замки. Тихий щелчок, освобождающий звук.
Когда протез был снят, она положила его на журнальный столик.
Осталась культя — чуть выше запястья. Кожа там была слегка покрасневшая от дневной нагрузки, и от неё едва пахло дезинфектором.
Олег взял её левую руку в свои ладони. Провёл большими пальцами по коже, медленно, внимательно.
«Больно?»
«Нет. Там не так много чувствительности. Но приятно».
Он наклонился и поцеловал культю.
Без пафоса, без театральности.
Что-то внутри Марины сломалось. Напряжение, которое она держала годами, отпустило.
Она притянула его к себе.
В спальне они раздевались медленно. Марина привычно использовала правую руку для всего, левая висела свободно.
«Как тебе удобно?» — спросил он.
«Давай попробуем. Если что-то не так, я скажу».
Они пробовали.
Был момент, когда Марина хотела обнять его и инстинктивно попыталась использовать обе руки.
Левая, конечно, не обхватила его спину.
Она застыла, на секунду выбитая из ритма. Старое чувство неполноценности кольнуло под рёбрами.
«Эй», — Олег поймал её взгляд. — «Всё нормально. Будь собой».
Они занимались любовью медленно, находя ритм, который работал для них обоих. Марина обнаружила, что когда она лежит на правом боку, а Олег прижимается к ней сзади, его левая рука может лежать поверх её левой руки — и это создаёт ощущение завершённости, которого ей не хватало.
После они лежали.
«Знаешь, чего я боялась?» — сказала она. — «Что в момент близости ты вспомнишь. И это тебя оттолкнёт».
Олег погладил её волосы правой рукой.
«Я не забываю. Мне всё равно. Ты — это ты. С протезом, без протеза. Это часть тебя, но не вся ты».
«Хорошо сказал».
Глава четвёртая: Бытовая механика
Олег узнал, что по утрам Марине нужно время, чтобы размять культю перед тем, как надеть протез. Он варил кофе, пока она сидела на кровати и делала упражнения.
Однажды он спросил: «Можно я помогу надеть?»
Она показала ему, как правильно держать лайнер — силиконовый чехол, который защищает кожу. Как проверять, нет ли складок.
Олег делал это сосредоточенно, аккуратно, прикусив губу.
Вдруг Олег остановился, держа лайнер.
«Слушай, а ты не думала об операции, чтобы прикрепить протез к кости — как в фильмах? Чтобы он стал частью тебя?» — он сказал слишком быстро, с той едва скрытой надеждой, которую люди прячут за техническими решениями.
Марина спокойно забрала лайнер и надела его сама.
«Олег», — сказала она мягко, но твёрдо. — «Я не в фильме. Это не сломанный гаджет. Это моё тело. И этот протез — часть меня. Не нужно пытаться меня «починить». Ты можешь принести мне кофе».
Олег кивнул, покраснев от неловкости. Это была его первая ошибка. Он пошёл за кофе, а Марина улыбнулась — он был таким же человеком: ошибался, но был готов учиться.
«Самое странное», — сказала Марина, пристёгивая протез, — «что я всегда чувствую пальцы. Которых нет. Иногда они чешутся. Иногда болят. Фантомные ощущения».
Олег осторожно коснулся протеза.
«А сейчас?»
Она задумалась.
«Сейчас они спокойны».
Он поцеловал её в плечо.
Но были и другие моменты.
Были дни, когда протез натирал, и культя болела так, что Марина приходила с работы и падала на диван. Снимала его, массировала покрасневшую кожу.
«Сегодня обними меня», — говорила она.
И Олег обнимал.
Он был рядом.
Однажды ночью Марина проснулась от того, что пыталась взять что-то левой рукой во сне.
Проснулась от удара культи о тумбочку.
«Забыла», — сказала она сердито. — «Забыла, что у меня нет руки. Во сне я всегда с двумя руками».
Олег молча обнял её.
«Иногда мне снится, что я играю на пианино», — сказала она тихо.
Он поцеловал её в макушку.
И этого было достаточно.
Глава пятая: Новая настройка
Через полгода Марина получила обновлённый протез. Она училась им пользоваться заново.
Однажды во время смены Марина готовила сложный коктейль. Она быстро переложила шейкер из правой руки в протез. Внезапно мышцы на предплечье дёрнулись от усталости, и протез на секунду потерял импульс. Механизм замер, и шейкер с грохотом упал на барную стойку, забрызгав посетителей.
Марина резко сняла протез и бросила его под стойку. Ей было стыдно и страшно одновременно: страх повторения провала и стыд за то, что все снова увидели её ограничения. Что её тело снова подвело её публично.
«Прошу прощения! Слишком большая нагрузка», — сказала она клиентам.
Олег подошёл к ней, пока она вытирала стойку правой рукой.
«Ты в порядке?»
«Да. Механика устала», — сказала она.
«Иди домой», — сказал он. — «Я закрою твою смену. Кнопки на кассе я найду».
Она кивнула и ушла. Он не дал ей возможности чувствовать себя виноватой. Он увидел, что она нуждается в помощи, и взял на себя её функцию.
Дома Марина сидела на диване, массируя культю. Кожа была воспалённой, красной. Она смотрела на протез, валявшийся на полу у входа, и чувствовала злость. На себя. На своё тело. На то, что даже после стольких лет приходится заново доказывать свою компетентность.
Олег пришёл поздно, около трёх. Сел рядом, обнял её.
«Всё нормально закрыл?»
«Да. Твой коллега помог».
Они молчали.
«Знаешь, что самое хреновое?» — сказала она. — «Не то, что я уронила шейкер. А то, что все видели. И теперь будут думать: вот, инвалид не справляется».
«Или будут думать: вот, человек устал после долгой смены», — сказал Олег тихо. — «Я тоже ронял вещи. Все роняют вещи».
Марина прижалась к нему.
В ту ночь, когда они занимались любовью, Марина попробовала использовать новый протез иначе.
Положила левую руку Олегу на грудь, чувствуя через датчики его сердцебиение.
«Чувствую твоё сердце», — прошептала она.
Олег накрыл её протез своей рукой.
«А я чувствую твою».
Они двигались медленно, синхронно. Это не про идеальные тела. Это про два человека, которые научились подстраиваться друг под друга. Которые принимают ограничения и находят свободу внутри них.
Эпилог: Настоящее время
Утро. Суббота.
Марина проснулась от того, что Олег возился на кухне. Запах кофе и яичницы просачивался в спальню.
Она встала, не надевая протез.
На кухне Олег стоял у плиты. Обернулся, улыбнулся.
«Доброе».
«Доброе».
Марина обняла его правой рукой, прижалась спиной к его груди.
«Не надела протез?»
«Не хочу. Сегодня выходной».
Он поцеловал её в висок.
«Как хочешь».
Они завтракали, сидя на подоконнике. За окном шёл дождь.
«Знаешь, о чём я думаю?» — сказала она.
«О чём?»
«Что я больше не боюсь. Раньше я боялась, что любой мужчина в итоге сбежит. Что моя рука — это слишком много».
Олег взял её левую руку, культю, в свою ладонь. Провёл большим пальцем по коже.
«Ничего не слишком», — сказал он. — «Ты вот какая есть. И мне этого достаточно. Больше чем».
Марина посмотрела на него. Потом на их руки.
И подумала: вот оно.
В том, что человек видит тебя полностью. Со всеми твоими ампутациями, фантомными болями, ночными кошмарами и разбитыми бокалами.
И остаётся.
И этого было достаточно.
История о том, что близость — это не отсутствие сложностей, а готовность разбираться с ними вместе. О том, что любовь живёт не в совершенстве тел, а в ежедневной калибровке отношений. О том, что иногда самое интимное — это помочь надеть протез. Или обнять, когда больно. О принятии не как о подвиге, а как о естественном состоянии двух людей, которые выбрали быть рядом.
Загрузка...